Я. Корчак «Как любить ребенка».
Первые месяцы жизни ребенка. Такие таинственные и до сих пор мало изученные, особенно, что касается начала психической жизни малыша. Я. Корчак и Ф. Дольто одни из самых внимательных практиков-педиатров и педагогов, которые старались постичь загадочную жизнь новорожденных и младенцев.
Сегодня мы предлагаем Вам еще один отрывок из книги Я. Корчака «Как любить ребенка». В нем, и часто не улавливаемые родителями детали жизни младенцев, и общий и для Ф. Дольто, и Я. Корчака призыв к мамам и папам, помнить, что выслушивая советы специалистов, родители сами, и только они, определяют судьбу своего ребенка с первых дней его жизни. Сейчас много есть специальной литературы о развитии ребенка, его воспитании, открыты возможности проконсультироваться со специалистами по волнующим вас вопросам. Однако, как подчеркивает Я. Корчак, «никакая книга, никакой врач не заменят собственной зоркой мысли и внимательного наблюдения».

«Основным лейтмотивом, содержанием психической жизни ребенка является стремление овладеть неведомыми стихиями, тайной окружающего мира, откуда плывет к нему доброе и злое.
Желая овладеть, он стремится познать.
Хорошее самочувствие облегчает ему объективные исследования, все неприятные ощущения, исходящие из глубины его организма, то есть в первую очередь боль, затуманивают ясность сознания. Чтобы убедиться в этом, нужно приглядеться к нему в здравии, недомогании и болезни.
Испытывая боль, младенец не только кричит, но и слышит свой крик, чувствует этот крик в горле,
Видит его сквозь полуприкрытые веки в виде расплывчатых образов. Все это — сильное, враждебное, грозное, непонятное. Ребенок должен хорошо помнить эти минуты и бояться их; а не зная еще себя, связывает их со случайно возникшими перед ним картинами. Здесь, вероятно, коренится множество необъяснимых симпатий, антипатий, страхов и странностей новорожденного.
Исследование развития интеллекта новорожденного-дело невероятно трудное, потому что он то и
дело познает и снова забывает, в этом развитии множество периодов достижений, затишья и регресса. И вероятно, неустойчивость его самочувствия играет в этом важную, может, даже определяющую роль.
Младенец изучает свои руки. Вытягивает их, водит ими вправо и влево, удаляет от глаз, приближает к глазам, растопыривает пальцы, стискивает кулачки, разговаривает с ними и ждет ответа, правой рукой хватает левую и тянет ее, берет погремушку и смотрит на странно изменившиеся очертания руки, перекладывает ее из одной руки в другую, изучает губами, тотчас же вынимает и снова смотрит — медленно, внимательно. Бросает погремушку, тянет за пуговицу одеяла, вникает в причину ее сопротивления. Он не забавляется, раскройте же, черт подери, глаза, и вы заметите в нем усилие воли — он хочет понять. Это ученый в лаборатории, который вглядывается в чрезвычайно важную задачу, пока что не поддающуюся его разумению.
Младенец навязывает свою волю в крике. Позднее младенец начнет делать это мимикой лица и рук, наконец — речью.

Раннее утро, часов, скажем, пять.
Ребенок проснулся, улыбается, лопочет, водит руками, садится, встает. А мать хочет поспать еще. Конфликт двух желаний, двух потребностей, двух столкнувшихся эгоизмов — третий этап одного процесса: мать страдает, а ребенок входит в жизнь, матери надо отдохнуть после родов — ребенок
хочет есть, мать хочет спать — ребенок жаждет бодрствовать. Этих минут будет еще очень-очень много. Это не забава, а работа, имей же мужество признаться себе в собственных чувствах и, отдавая его в руки платной няньки, признайся себе: «не хочу», даже если врач сказал тебе, что ты не можешь, он всегда ведь скажет то, что тебе выгодно и удобно.
Может случиться и так: мать отдает ребенку свой сон, но взамен требует платы — ласкает, целует, прижимает к себе теплое, розовое, шелковистое тельце. Имей в виду: это сомнительный акт экзальтированной чувственности, скрытый и маскируемый любовью материнского тела – не сердца. И если ребенок будет охотно обниматься, прижиматься к тебе, разрумянившись от сотни поцелуев, с блестящими от радости глазами, знай, что твой эротизм нашел в нем отклик. Так что же, отказаться от поцелуев? Я не могу этого требовать, признавая поцелуй в разумных дозах существенным воспитательным фактором. Поцелуй успокаивает боль, смягчает резкие слова напоминания, пробуждает раскаяние, награждает за усилие, он символ любви, как крест – символ веры, и действует так же. Повторяю: он есть символ, а не «должен быть» им. А впрочем, если эта странная жажда прижимать ребенка к себе, тискать его, гладить, вбирать в себя не кажется тебе сомнительной, поступай, как знаешь. Я ничего не запрещаю, ничего не предписываю».

Я.Корчак «Как любить ребенка», Екатеринбург,2005. С. 61-62.
Публикация подготовлена О.Г. Варпаховской.