Перечитывая Ф.Дольто. Отлучение от груди

Эта проблема волнует многих мам. Когда? Как? Почему? Что происходит с ребенком и его матерью, когда наступает этот важный момент в их жизни? Это событие ведет за собой череду изменений для психики ребенка и отношений между матерью и ребенком по значимости сравнимое с теми перестройками, которые они переживали при рождении.

Связаны ли процессы отлучения от груди и формирование речи ребенка?
Ф. Дольто обращает наше внимание на то, что если сразу после рождения основным фактором коммуникации между ребенком и матерью является запах, и телесное общение, то шести-восьми месячный малыш открывает для себя новые средства коммуникации — желание и возможность говорить, получать новые более широкие возможности удовольствия от манипуляции с объектами, а не только от того, чтобы поглощать их внутрь.

«Этот переход от одного этапа общения с ребенком, «тело к телу», когда ребенок полностью зависит от физического присутствия матери, дающей пищу, обеспечивающей чистоту его тела, покрывающей его поцелуями и ласками, к другому – при помощи слов, жестов, т.е. языка, возможен только тогда, когда мать готова получать еще более выраженное удовольствие разговаривать со своим ребенком, управлять его фонемами, пока они не станут такими, какими они являются в родном языке. Ребенок может развивать свое желание говорить потому, что его мать счастлива от того, что он способен общаться и с ней , и с другими; он замечает испытываемое ею удовольствие от того, что она присутствует и видит его радость подражания ей в его речевых игровых обменах с другими людьми», подчеркивает Ф. Дольто значение матери, ее эмоционального отношения к необходимости вовремя перейти на новый этап развития.

«Не следует забывать, — продолжает Ф. Дольто — что контакт «тела к телу», идущий от матери, является для малыша эротизирующим. Впрочем, это необходимо и составляет часть отношения «мать-ребенок», когда эти отношения были отношениями полного обладание ребенком, но с отлучением от груди наступает иной этап, когда у ребенка появляется возможность идентификации с матерью в его отношениях с другими людьми.

Важно, чтобы мать позволяла ему быть таким же счастливым в руках других, как в своих, чтобы она ему помогла войти через улыбку и речевые выражения (фонематические пробы) в общение с другими».

Говоря об отлучении ребенка от груди, Ф. Дольто обращает наше внимание на очень важную вещь: молоко, которое ребенок сосет из материнской груди, есть молоко ребенка, которое он сам вызывает в теле матери своим сосанием, находясь в это время в коммуникации с вызванным им молоком. «В ситуации отлучения от груди происходит разлука ребенка с частью его самого, которая находилась в теле матери. Он расстается с грудью матери, но так же и со своей первой молочной пищей и открывается для принятия и приобщения к разнообразной и твердой пище.

На некоторое время, если мать не проявляет бдительности, ребенок вместо груди начинает сосать большой палец руки или кулак, питая иллюзию, что тем самым продолжает находиться у груди матери. И отлучение от груди в этом случае для ребенка в какой-то степени не удалось, хотя бы отчасти, если он продолжает создавать себе иллюзию связи с матерью посредством связи между своим ртом и руками.

Чтобы ребенок смог войти в человеческое речевое общение необходимо, чтобы мать, при отлучении от груди, знакомила ребенка с тактильными восприятиями других предметов, которые ребенок тоже берет в рот, и называла их, вводя ребенка в язык. Тогда можно наблюдать, как ребенок, когда он один в кроватке и не спит, упражняется в разговорах с собой сначала в форме лепета, затем в форме модуляций звуков, как он это слышал от матери или других.

Слова, сказанные матерью, когда ее не будет с ним, будут для него опорой для воспоминания о ней, и он будет стремиться повторить звуки, чтобы делать так, как она поступает с разными объектами их совместной жизни, приветствовать радостными криками, жестами, звуками, улыбками приход отца и других членов семьи, и при этом мать не будет испытывать чувство ревности или покинутости. Именно так речь позволяет короткой цепи связи от тела к телу, соединяющей ребенка с матерью, превратиться в длинную символическую цепь, посредством тонких вокализаций и смысла произносимых слов, покрывающих различные чувственные восприятия, но все они «омамины» голосом матери, тем же самым, что при сосании груди.

Отлучение от груди – это введение ребенка, отделенного от абсолютно необходимого присутствия матери, в связь с другими людьми: ребенок попадает в условия речевого поведения, которые ему позволяют принять присутствие любого человека, с которым мать поддерживает хорошие отношения и с кем он сам развивает возможности для коммуникации, открытые в коммуникации с матерью или отцом и развитые с другими.

Ф.Дольто считает важным подчеркнуть, что только после отлучения от груди в его подлинном значении, т.е. отлучения от контакта тело к телу, начинается усвоение родного языка, начиная с сочетания фонем, сопровождающих ощущения и эмоции, тактильных ощущений от близкого присутствия матери, эмоций от ее приближения и удаления.

Это неопределенное время речи, результат которой ребенок не может предъявить тут же. Он будет способен сделать это позже, к полутора-двум годам, когда мышечная система ребенка полностью сформируется.

Первые двусложные слова, складывающиеся из повторяющихся слогов, соответствуют чувству существования ребенка, когда он соединяется, как подобный, со своей матерью и удваивает свои ощущения, вследствие чего, как предполагает Ф.Дольто, первые произносимые ребенком слова начинаются с ма..ма..та..та; это всегда «он-другой», подобный, «спаренный». Это провоцирует начало речи в виде двух похожих повторяющихся слогов.

Роль матери здесь состоит в приобщении к языку и является первостепенной. Важно, чтобы после каждого кормления в момент, когда ребенок, очень оживленный до сна, любит уже вступать в разговор – что для него есть манипулирование предметами и рассматривание себя в лице матери, — она ему называла все предметы, которые он берет в рот, обозначала их имя, вкус, какие они на ощупь, цвет. Ребенок учится давать эти предметы маме, как бы он ей давал ложку с пищей.

Можно наблюдать, как ребенок шести-восьми месяцев, через две-три недели после отлучения от груди, приступает к использованию модулированной речи, еще без грамматики, которая достигнет самой большой интенсивности к полутора годам.

Первые речевые проявления, где слова еще не узнаваемы, но где намерения и интенсивность желания признаваемы окружением, развивает у ребенка, если он не находится постоянно с родителями, изобретательное манипулирование близкими объектами, чтобы сделать так, чтобы они пришли. Он хорошо знает, например, что если он роняет предметы, издавая шум, или кричит, взрослый приходит. И это он делает, как тянут за веревку, чтобы колокольчик зазвонил. Для него — это язык.

Если мать общается с ребенком мимикой и словами на расстоянии, ребенок получает по- настоящему удовольствие и аплодирует руками: либо ладошкам, когда его этому учат, либо чаще берет в руки предметы и бьет ими от радости сверху вниз по неподвижной опоре, например, по столу. Он издает крики радости и совершенно счастлив, если мама
пропевает в тон ему, чтобы разделить его радость, которую он выражает, стуча предметом в своем ритме. Он стучит в своем ритме, и мама включается в игру со словами, иногда модулируя их – и получается песня: это фантастика. Все обретает смысл.

Теперь малыш, который еще не ходит, уже не расстраивается, если его мама (или дружественное лицо, замещающее ее) даже не присутствует рядом, но находится не слишком далеко, в пределах слышимости. Он не скучает, потому что он уже человеческий индивид, у которого есть внутренняя жизнь, и она протекает в связи с радостями матери, в ассоциации с его собственными радостями. В радости матери есть для него также уверенность, что отец и взрослые из окружения его матери гордятся им; и что по отношению к старшим детям, если они есть, он находится на стадии преодоления этапов, которые их уравняют.

Публикация подготовлена О.Г. Варпаховской на основании текста книги Ф. Дольто Бессознательный образ тела – Ижевск, 2006. — Стр. 91 – 98.