Детская агрессивность волнует очень многих мам. Разговор на эту тему возникает в «Зеленой дверце» очень часто. В связи с этим, мы решили эту тему вынести на наши странички в соцсетях. Для начала предлагаем несколько историй, произошедших в «Зеленой дверце» в разное время. Пусть эти жизненные истории лягут в основу более подробного разговора о том, что является причиной детской агрессивности, и что мы можем сделать для ее предупреждения.
Агрессивный (нападающий). Удивительно, но это слово можно услышать очень часто от мам, рассказывающих о своих детях. «Он такой агрессивный, как мне с ним бороться?» И действительно, разве редко мы, взрослые, наблюдаем, как маленький агрессор нападает на другого малыша, незаконно вырывая у него чужую игрушку? И ни слезы обиженного, ни увещевание взрослых подчас не могут остановить этого целеустремленного эмоционального действия. Все признаки агрессии налицо. Но на то и создала Ф. Дольто Зеленый Дом, чтобы было у детей и взрослых место, где каждый имеет возможность не ограничиваться привычными ответами, а допустить возможность диалога; чтобы была у нас, взрослых, возможность расширить свои представления о детях, поверить, что им есть, что сказать нам, прежде чем мы вынесем им свой осуждающий вердикт.
Девочка около 3-х лет, с ужасом в глазах, крепко прижимая к себе понравившуюся ей куклу, убегает от отчаянно преследующего ее мальчика чуть немногим более двух лет.
Хотя она старше и может бежать быстрее, мальчуган настойчиво ее преследует. Добежав до стены, она уже не знает, куда деваться, а преследователь бежит стремительно, энергично и намерения его явны. Слезы уже наполнили глаза девочки и готовы пролиться: она не уверена, что сможет противостоять настойчивому агрессору. Обращаюсь к мальчику, уже подбежавшему к своей цели на расстояние вытянутой руки: «Ты хочешь играть с этой девочкой?» Он поворачивает ко мне свое раскрасневшееся от бега, счастливое лицо и говорит: «Лую, лую». Хотя это было произнесено не совсем четко в смысле речи, но красноречиво и недвусмысленно поддержано всем его видом и энергичным киванием головы. «Тебе нравится эта девочка, и поэтому ты хочешь играть с ней?» — уточняю я. Он повторяет свой ответ с еще большим энтузиазмом. «Видишь, оказывается, этот мальчик не хотел тебя обидеть, нарушить твою игру, наоборот, ты ему очень понравилась, понравилась игрушка, которую ты выбрала, и ему хотелось присоединиться к тебе. Просто он еще не знает, как тебе объяснить свои намерения», — обратилась я к девочке. Удивительно, но каждое мое слово будто имело волшебную силу. Слезы, которые по всем правилам физики уже должны были пролиться из переполненных ими глаз, куда-то исчезли, а на словах «ты ему очень понравилась» она гордо выпрямила головку и стала похожа на маленькую принцессу, уверенную во всеобщей любви. Они прошествовали мимо меня, маленькая принцесса и ее паж. И она уже не прижимала к себе в тревоге куклу, потому что куклу никто и не отбирал, а он шел за ней, счастливый уже тем, что намерения его поняты.
Конечно, агрессивное поведение имеет массу причин. Этот пример мы привели лишь для того, чтобы непосредственно убедиться — общение с ребенком, доверие к его внутреннему миру позволят нам полнее услышать, что говорит ребенок. И, возможно, надобность в «борьбе» с родным сыном или дочерью полностью отпадет.
Матрешка. Хочу рассказать историю, которая произошла несколько лет назад, когда часто в «Зеленую Дверцу» приходил мальчик, о котором, в моем «послевоенном» дворе сказали бы: «Ну, это разбойник растет». Действительно, мальчик был очень подвижный, часто обижал других детей. Но если затихал, то можно было с уверенностью сказать, что он сейчас в том месте, где у нас настольные игры и среди них – матрешка. В отличие от других детей своего возраста (а впервые он заинтересовался ею, когда ему было чуть больше двух лет), он не просто разбирал игрушку, но очень аккуратно мог сложить все ее части по порядку, т.е. полностью собрать матрешку без всякой помощи взрослых. Лицо его при этом было очень сосредоточенное, спокойное, и разбирать и собирать матрешку он мог довольно долгое время. Но вот он откладывал это занятие и вихрем кружился по «Зеленой Дверце», захватывая в него других детей, и без конфликта уже не обходилось. Время шло, и, казалось, все идет по заведенному распорядку, обязательные конфликты, моменты затишья с матрешкой в руках. Но однажды он уже с порога вопросительно взглянул на меня и в этом взгляде недвусмысленно значился вопрос. «Ты хочешь спросить меня сегодня о чем-то очень важном?» — сказала я. Он молчал, но взгляд, казался еще напряженнее. «Снимай курточку, мы обязательно найдем возможность поговорить с тобой о том, что тебя волнует». Посетителей было много, и я на какое-то время потеряла его из вида. Но он сам подошел ко мне, когда я рассматривала картинку в книжке с кем-
то из детей. Он появился, как из-под земли, и энергично ткнул палец в рисунок, на котором был изображен мужчина. Сомнений у меня не возникло. «Ах, вот что, — сказала я, — ты хочешь поговорить о папе?» Мои слова, как ударная волна, отбросили его от меня, но это только укрепило мою мысль, что мальчик хочет, но не может говорить на эту тему. Все это происходило на глазах мамы, которая сидела чуть поодаль. Я подошла к ней и сказала:
— Вы, наверное, видели, что произошло? Мне кажется, ваш сын хочет поговорить о своем папе.
— У него нет папы, — ответила мама.
— Но это невозможно, у каждого ребенка есть папа.
— Тот человек, от которого он родился, я даже не знаю, где он. Мы расстались, когда я была на шестом месяце беременности. Я говорю сыну, что у него нет папы, потому, что надеюсь встретить человека, с которым мы построили бы семью и которого я представлю сыну в качестве папы.
У нас состоялся долгий разговор. Все это время мальчик не выпускал нас из виду, но и не приближался. Мы говорили с мамой о том, что даже если мама и встретит такого человека, о котором мечтает и который, может быть, будет относиться к мальчику по-отцовски, отцом ребенка он никогда не станет. У него уже есть отец, и именно этого отца он и ждет, о нем хочет услышать. Чтобы мальчик почувствовал себя полноценным, ему важно услышать: у него есть отец, который дал ему жизнь, как есть отец у каждого ребенка. Глядя на своего сына, мама видела собственными глазами, как важен для него этот разговор, как он разрывается между тем, чтобы не причинить маме боль и тем, чтобы разрешить этот вопрос, который не дает ему покоя.
В конце разговора мама сказала мне, что подумает над всем этим и только потом поговорит с сыном. Все время, которое они оставались в «Зеленой дверце», мама задумчиво сидела на диване, а сынишку словно подменили: он никого не обижал, то сидел в компании детей, которым одна из мам читала книжку, то спокойно играл один, никого не задирая. Через некоторое время они ушли, и увидела я их в «Зеленой Дверце» ровно через неделю.
Все было как всегда. Даже еще более вызывающе. Он звал меня на разговор даже тем, что вышел с картофелиной из-за стола, демонстративно нарушая правило «есть за столиками», которое прекрасно знал и обычно не нарушал. Я спросила прямо: «Ты снова хочешь поговорить о папе?» На этот раз он ответил мне: «Мой папа умер». И сказано это было таким тоном, что говорить уже больше не о чем. Надежды нет.
Я подошла к маме. Рассказала о нашем разговоре с ее сыном.
— Знаете, — ответила она мне, — я ведь тоже не знаю своего отца. Я понимаю, как важно сыну услышать от меня о папе. Я замечала, что даже если я ничего не говорю ему, но просто думаю о его отце, он меняется буквально на глазах. Вся его агрессия уходит куда-то сама собой, а когда эти мысли покидают меня, то он снова становится невыносимым. Но, поймите, я пока не могу говорить с ним об этом, я должна сначала найти своего отца и мать, с которой мы тоже практически не общаемся, хотя живем в одной квартире.
Вот такая история. А причем тут матрешка? – скажете вы. В моем детстве была тряпичная кукла – Матрена, матрешка. Это имя дал ей мой отец. Когда-то оно было очень распространенным, не меньше, чем современные Лены и Кати. И у матрешки тоже когда- то имя было собственное – Матрена. В имени этом слышится Мать, мама. Может быть
мальчик, играя с матрешкой, вкладывал в эту игру глубинное желание найти свои родовые связи, чтобы все нашлись, и собрались вместе: представители старшего, среднего и младшего поколения. Как часто мы с легкостью обрываем связи отцов и детей, которые так важны! И именно об этом из века в век напоминает нам наша русская матрешка,
приводящая в восторг и людей из других стран. Потому что связь времен и поколений – это то, на чем вся наша жизнь и держится.
Автомобиль (самодвигающийся). Автомобиль, машина – игрушка, на которой с одинаковым удовольствием катаются как мальчики, так и девочки. Интересно наблюдать, как пришедший в «Зеленую Дверцу» не первый раз ребенок, наскоро раздевшись, спешит сесть на свободную машину и, прежде всего, удобно усевшись на ней, оглядывает всех
присутствующих.
С машинами происходит много разных событий. Например, сидит на машинке мальчик, рядом несколько свободных машин. Но именно к этой машине, а не к другой, подходит другой мальчик и, ни слова не говоря, пытается сесть на уже занятую машину, словно она свободная. Тот, что уже сидит на машине, конечно, начинает отпихивать пришельца. Разгорается драка. Мамы — тут же. Одна говорит своему сыну: «Вот же свободные машины, возьми другую…». Сын даже ухом не ведет. Тем более, и в этом нет сомнения, он видел, идя к этой машине, что есть свободные. Другая мама: «Ну, уступи мальчику, он младше, возьми другую машину». Но мальчики продолжают бороться за право сидеть именно на этой машине. Что же происходит? Мотив того, кто уже завладел машиной, более-менее понятен: он выбрал игрушку, он на ней сидит, значит, не собирается заняться чем-то другим. Он выбрал именно эту машину и бесцеремонное посягательство на его занятие и его место должно быть пресечено. А что хочет другой? Кататься на машине? Если так, он мог бы взять свободную машину и кататься. Но он даже не пытался отнять машину, а просто старался занять место другого мальчика, садясь именно на это место. «Мне кажется, — говорю ему, — я понимаю, что ты хочешь. Потому что даже взрослые иногда хотят быть другими. Но стать другим нельзя. Даже если ты сядешь на место Коли (назовем мальчика так), ты не станешь Колей. Думаю, ты и не хочешь быть другим. У тебя есть твоя любимая мама, а у Коли своя. Если Коля тебе нравится, ты можешь сесть на другую машинку и кататься вместе с ним. Он на своей машинке, а ты на своей. Лучше всего быть самим собой и на своем месте. А в «Зеленой Дверце», как и в жизни, место есть каждому». «Агрессор» слушает внимательно, на его лице написана серьезная работа мысли. Конфликт завершен тем, что оба его участника, оглядываясь друг на друга, едут каждый на своей машине.
Как отмечала Ф.Дольто, предупреждение агрессии необходимо. А заключается оно в том, что надо пользоваться словом, необходимо находить такие слова, которые обоснуют и объяснят поведение обоих детей; и тревога, обычная в ожидании чего-нибудь неизвестного и опасного, часто приводящего к агрессивному поведению, исчезает.
Публикацию подготовила О.Г. Варпаховская по материалам книги «Слово за слово»: беседы с детьми и о детях в «Зеленой дверце», М, 2007.
